[1] Игорь Васильевич Лотарев; 1887—1941.
[2] 1874—1948.
[3] 1895—1973.
[4] 1882—1964.
[5] 4 до н. э. — 65 н. э.
[6] 1942—2019.
[7] 1925—2017.
[8] 1791—1872.
[9] 1766—1826.
[10] 1940—1996.
[11] 1821—1881.
[12] 1935—2010.
[13] Генри Валантайн Миллер (1891—1980) — американский писатель и эссеист. Автор романов «Тропик Рака», «Черная весна», «Тропик Козерога», «Сексус», «Нексус», «Плексус», запрещенных вплоть до 1961 года в США за безнравственность. В конце концов писатель получил всемирное признание как одна из крупных фигур, ведших борьбу за литературную и личную свободу, как духовный наставник поколения битников. Испытал на себе влияние буддийской мысли.
[14] 1949—2009.
[15] 1916—1998.
[16] 1913—1960.
[17] 1713—1784.
[18] Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек-Монфа (1864—1901) — французский живописец и рисовальщик, один из самых ярких художников XIX века.
[19] Кес ван Донген (1877—1968) — нидерландский художник, один из основоположников фовизма.
[20] Анри Эмиль Бенуа Матисс (1869—1954) — французский живописец, скульптор, график и дизайнер, один из выдающихся художников своего времени.
[21] 1749—1832.
[22] 1937—2010.
[23] 1935—1985.
[24] Николай Николаевич Страхов (1826—1896) и Николай Яковлевич Данилевский (1822—1885) — социологи, культурологи и публицисты, относились к поздним славянофилам. Оба занимались естествознанием. Борис Парамонов, философ и эссеист, находит объединяющую их методологию. Она состояла в том, что эти два крупнейших в то время литературных критика «исходили из того, что существуют некие генотипы национального бытия, только разворачивающиеся в истории». Цитирую далее: «Это было чем-то вроде нынешнего структурализма: не происходит ничего, что не было бы предзаложено в том или ином бытийном образовании. Поэтому столь уместным казались биологические аналогии, к которым прибегали биологи Данилевский и Страхов (а за ним одно время Розанов): история народа аналогична жизни органического существа, вроде дерева, которое в своем существовании — подчас многовековом — всего-навсего развивает и демонстрирует изначально заложенные в нее структуры. То есть, сказать по-другому и яснее: в истории не происходит ничего нового, не образуется нового. Еще яснее: в истории, в человеческом бытии нет свободы — а есть предопределенная Творцом программа того или иного развития, лучше сказать, разворачивания, развертывания, осуществления изначального проекта» (Парамонов Б. О сладострастнике Достоевском и невинных девушках (К юбилею Н. Н. Страхова) // Радио Свобода. — https://www.svoboda.org/a/24202871.html).
[25] 1941—1993.
[26] 1942—2000.
[27] 1891—1967.
[28] 1918—2013.
[29] 1939—2001.
[30] 1910—1971.
[31] 1924—2016.
[32] 1941—1990.
[33] 1953—1990.
[34] 1944—2001.
[35] 1900—1971.
[36] 1924—1997.
[37] 1932 (по паспорту — 1933) — 2017.
[38] 1933—2010.
[39] 1942—2014.
[40] Давид Самуилович Кауфман; 1920—1990.
[41] 1930—2019.
[42] 1937—1974.
[43] 1889—1966.
[44] 1891—1938.
[45] 1948—1997.
[46] 1899—1961.
[47] 1890—1960.
[48] 1875—1955.
[49] 1920—1959.
[50] 1805—1875.
[51] 1918—2005.
[52] 1915—1965.
[53] 1899—1980.
[54] 1667—1745.
[55] 1783—1859.
[56] 1892—1973.
[57] 1936—1987.
[58] 1918—2008.
[59] Ренэ Герра (род. 1946), известный французский славист, хранитель художественного и литературного наследия крупнейших представителей двух волн русской эмиграции, пишет об этих людях в книге «О русских — по-русски»: «Третью волну составляли люди уже с советским менталитетом, хотя среди них встречались и достойные: Виктор Некрасов, Владимир Максимов, Василий Аксенов, Юрий Мамлеев, Владимир Войнович, Борис Хазанов, Владимир Марамзин, Александр Исаевич Солженицын, конечно. Я обычно адресую третьей эмиграции одну довольно жесткую, но справедливую, я так думаю, фразу: первая эмиграция покидала родину с любовью к России, а представители второй и особенно третьей волн уезжали с ненавистью к этой стране. Я не сужу — только констатирую факт: такая ненависть существовала! А ведь многие были членами КПСС, ВЛКСМ, литературными функционерами со всеми причитающимися благами. Их печатали в престижных журналах, выпускали их книги, но тем не менее они, как только смогли, уехали. То же самое могу сказать и о художниках, хотя с художниками всё по-другому: они не очень-то вмешивались в политику, меньше были на слуху, они не печатались в “Вопросах литературы”, “Литературной газете”, в “Новом мире”, “Знамени”, “Звезде”… Никого не осуждая, замечу, что, возможно, именно ненависть позволила их детям так быстро ассимилироваться. То есть для исчезновения первой эмиграции потребовалось около пятидесяти лет, а здесь — всего лет десять. Что вполне соответствовало цели французской политики — ассимиляции» (Герра Р. О русских — по-русски. СПб., 2015. С. 439).
[60] 1922—2006.
[61] 1929—1999.
[62] 1937—2018.
[63] 1939—2018.
[64] 1911—1983.
[65] 1919—2017.
[66] 1913—1993.
[67] 1915—1994.
[68] 1911—1990.
[69] 1931—2015.
[70] Игорь Авдиев вспоминает о литературных тусовках в присутствии Юрия Мамлеева: «На Колхозной площади была примечательная квартира, где собирались писатели-сатанисты во главе с Мамлеевым. Они поили, кормили и заставляли слушать свои произведения. Помню, Венедикт угощался и упрямо, безжалостно после каждого прочитанного опуса твердил подпольным мэтрам: “Говно!”» (Авдиев И. Одна страничка из «Книги судьбы» // Новое литературное обозрение. 1998. № 1).
[71] 1906—1981.
[72] 1940—1990.
[73] 1938—2005.
[74] 1865—1957.
[75] 1824—1896.
[76] 1860—1911.
[77] 1928—2016.
[78] 1890—1980.
[79] 1947—1983.
[80] 1871—1960.
[81] 1907—1976.
[82] Около 460 до н. э. — 370 до н. э.
[83] 1772—1829.
[84] 1903—1982.
[85] 1919—2010.
[86] 1809—1852.
[87] Георгий Викторович Адамович (1892—1972) — поэт, литературный критик и переводчик.
[88] 1821—1877.
[89] 1826—1889.
[90] Андрей Донатович Синявский; 1925—1997. Литературный псевдоним Абрам Терц.
[91] Владимир Емельянович Максимов, настоящее имя Лев Алексеевич Самсонов; 1930—1995.
[92] «Мухой» называли крошечную рюмку, которую в стародавние времена подавали бесплатно посетителям во многих трактирах.
[93] 1776—1822.
[94] Французское слово «конвенанс», означающее «условность», «приличия», в современном русском языке практически не употребляется.
[95] 1856—1919.
[96] Объединение семи католических кантонов Швейцарии, возникшее осенью 1843 года. Причиной возникновения недовольства клерикалов стали проводимые в Швейцарии либеральные реформы: подчинение церкви государству, введение свободы преподавания, конфискация монастырского имущества для благотворительных целей.
[97] Андрей Алексеевич Амальрик (1938—1980) — советский диссидент, публицист, писатель.
[98] 1877—1950.
[99] 1749—1802.
[100] 1703—1769.
[101] 1894—1971.
[102] 1828—1910.
[103] 1799—1850.
[104] 1877—1905.
[105] 1938—1980.
[106] 1899—1986.
[107] 1932—2018.
[108] 1946—1983.
[109] 1919—1986.
[110] 1939—1971.
[111] 1883—1958.
[112] 1921—2012.
[113] 1803—1870.
[114] 1806—1864.
[115] 1896—1970.
[116] 1953—2014.
По моей просьбе о Марке Фрейдкине написал ученый и переводчик Владислав Зайцев: «С Марком Фрейдкиным я познакомился не через общих приятелей или коллег, как это обычно бывает, а по сугубо литературным делам. В 1996 году в связи с приближавшимся 75-летием гениального французского поэта, композитора и певца Жоржа Брассенса (1921—1980), стихи и прозу которого я уже давно переводил, в небольшом московском частном издательстве под вызывающим французским названием “Cаrte Вlanche” готовился к публикации миниатюрный сборник избранных песен поэта, который стал первым отдельным изданием его стихов на русском языке. Составителем и редактором этого сборника был учредитель издательства поэт-переводчик и прозаик Марк Фрейдкин. Прочитав в рукописи мои переводы и решив включить полтора десятка из них в будущую книжку, он связался со мной по телефону, представился и предложил поработать вместе с ним над подготовкой текстов к изданию. Работа эта происходила у него дома на Дмитровском шоссе. Исходя из количества и размера этих текстов, я поначалу предположил, что все дело займет у нас один-два вечера. Марк тогда уже вполне владел компьютерной грамотой, у него был приличный по тем временам компьютер, между тем как я все еще обходился пишущей машинкой. Вопреки моим предположениям, наши литературные посиделки продолжались по пять-шесть часов кряду и растянулись на несколько месяцев, вплоть до отправки рукописи в типографию. Все это время мы были заняты не столько правкой моих и его переводов, сколько бесконечным обсуждением самых разных литературных и житейских ассоциаций, поводом к которым становились сюжеты, мотивы, слова и обороты речи в стихах Брассенса и наших версиях их русских переложений. Во время долгих и увлекательных для нас обоих разговоров обо всем на свете я имел возможность оценить незаурядность натуры этого человека. Он был скромен, вежлив и доброжелателен, несуетлив, тих в разговоре, но при этом замечания его были всегда остроумны, часто неожиданны и парадоксальны, суждения в высшей степени оригинальны. Он был интересен не только большой начитанностью, но и своей необычной биографией, о любопытных перипетиях которой можно узнать из его прозаических произведений, написанных хорошим, ясным слогом — таким по-русски, увы, давно уже не пишут. После публикации сборника мы с ним встречались лишь изредка, и всегда, как и в первый раз, предлогом к этим встречам было что-нибудь связанное с Жоржем Брассенсом. Он приглашал меня на свои концерты, где исполнял его песни в своих переводах и свои собственные поэтические сочинения. Но почему-то мне особенно памятен тот день, когда Марк сообщил, что у него обнаружили ту “злую хворь, из чьих жестоких лап не вырвет никакой искусный эскулап” (опять Брассенс, которого та же участь не обошла). Сказал он это как бы мимоходом и, упреждая всякие знаки сожаления и сочувствия, поспешил меня успокоить: дескать, ничего страшного, все обойдется. Мне редко приходилось видеть подобное самообладание в человеке, узнавшем такой диагноз».
[117] 1873—1954.
[118] 1933—1998.
[119] 1920—1994.
[120] 1906—1982.
[121] IV в. до н. э. — 65 г. н. э.
[122] 1889—1976.
[123] 1812—1870.
[124] 1794–1856.
[125] 1859—1952.
[126] 1828—1906.
[127] 1832—1910.
[128] 1841—1911.
[129] 1929—2009.
[130] 1813—1855.
[131] 1817—1862.
[132] 1903—1950.
[133] 1939—2001.
[134] 1949—2005.
[135] 1922—2004.
[136] 1925—1981.
[137] 1930—1989.
[138] 1932—2009.
[139] 1935—2018.
[140] На рецидив этой идеи в современном либеральном медиапространстве обратил внимание философ и политолог А. С. Ципко. Речь шла о писателе и журналисте В. А. Шендеровиче, который «пытается соединить в своей душе несоединимое: любовь к коммунистам, к “ленинской гвардии”, к деятелям III Интернационала с ненавистью к Сталину»: «Недавно на “Эхе Москвы” Шендерович осуждал коммуниста Геннадия Зюганова за то, что он ходит с цветами к могиле Сталина, к могиле человека, который уничтожил, по словам Виктора Шендеровича, “цвет ленинской гвардии”, опошлил “идеалы Октября”. Я понимаю, что Виктор Шендерович — литератор и он не очень хорошо знает историю и идеологию большевизма. Но всем тем, кто, несмотря ни на что, продолжает верить в величие, как говорит патриарх Кирилл, “грандиозность идеалов коммунизма”, надо знать, что не Сталин, а именно “ленинская гвардия” оправдывала убийство тех, кому, по словам соратника Ленина Григория Зиновьева, “большевики не имеют что сказать”» (Ципко А. Трагедия Катыни оправданию не подлежит // Московский комсомолец. 2020. 31 января. С. 3).
[141] 1937—2000.
[142] 1796—1826.
[143] 1793—1826.
[144] 1893—1976.
[145] 1870—1953.
[146] 1897—1986.
[147] 1902—1982.
[148] 1914—1984.
[149] 1828—1889.
[150] 1851—1881.
[151] 1853—1881.
[152] 1852—1942.
[153] 1870—1926.
[154] 1862—1905.
[155] 1854—1946.
[156] Юлий Маркович Даниэль, 1925—1988. Литературный псевдоним Николай Аржак.
[157] 1904—1977.
[158] 1911—1987.
[159] 1931—2003.
[160] 1940—1990.
[161] 1930—1981.
[162] Александр Михайлович Адамович; 1927—1994.
[163] 1886—1939.
[164] Александр Аркадьевич Гинзбург; 1918—1977.
[165] 1826—1871.
[166] 1792—1878.
[167] 1937–2004.
[168] 1787—1855.
[169] 1732—1768.
[170] 1837—1889.
[171] 1855—1888.
[172] 1932—2014.
[173] 1931—1989.
[174] 1941—1999.
[175] 1924—2001.
[176] 1936—2002.
[177] Елена Николаевна Басилова; 1943—2018.
[178] 1929—2017.
[179] СМОГ — «Самое молодое общество гениев», или «Смелость, мысль, образ, глубина» — одно из первых в СССР творческих объединений, объявившее о своем существовании в январе 1965 года и отказавшееся подчиниться контролю государственных и партийных инстанций. В него вошли несколько десятков молодых писателей. Среди них Леонид Губанов, Алена Басилова, Юрий Кублановский, Владимир Алейников, Аркадий Пахомов, Владимир Батшев, Саша Соколов, Александр Величанский, Татьяна Реброва, Вадим Делоне и многие другие.
[180] 1921—1982.
[181] 1940—2007.
[182] 1883—1954.
[183] 1912—1992.
[184] Юрий Николаевич (Насонович) Тынянов; 1894—1943.
[185] 1831—1891.
[186] 1795—1829.
[187] 1787—1867.
[188] 1789—1859.
[189] 1892—1950.
[190] Геннадий Моисеевич Файбусович; род. 1928.
[191] 1797—1846.
[192] 1902—1990.
[193] 1886—1951.
[194] 1794—1829.
[195] Александр Михайлович Гликберг; 1880—1932.
[196] 1867—1942.
[197] 1915—1996.
[198] 1888—1954.
[199] 1902—1950.
[200] 1891—1974.
[201] 1795—1826.
[202] 1872—1923.
[203] 1922—1993.
[204] 1935—2005.
[205] 1929—2004.
[206] 1898—1973.
[207] 1940—2010.
[208] 1938—1978.
[209] 1931—1986.
[210] 1932—1993.
[211] 1937—2012.
[212] 1932—1986.
[213] 1908—1997.
[214] 1811—1848.
[215] Название «Ами» на иврите — «народ мой», на французском — «друг».
[216] Георгий Васильевич Флоровский; 1893—1979.
[217] 1870—1965.
[218] Марк Александрович Ландау; 1886—1957.
[219] 1873—1950.
[220] 1881—1972.
[221] 1873—1944.
[222] 1907 (по другим сведениям, 1910) — 1986.
[223] Приведу текст юридически заверенного документа под названием «Мои показания», подписанного Владимиром Фромером, одним из двух издателей первой публикации поэмы «Москва — Петушки» в Иерусалиме, и объясняющего причину недоплаты гонораров В. В. Ерофееву. Это письмо сын писателя получил через 13 лет после смерти отца. Вот этот текст: «Книга Венедикта Ерофеева “Москва — Петушки”, поэма в прозе, как определил этот жанр сам автор, впервые была опубликована летом 1973 года в третьем и последнем номере студенческого журнала “Ами”, который редактировали и делали от начала до конца два человека — я и Михаил Левин, проживающий сегодня в США. Журнал не преследовал никаких коммерческих целей и продержался три номера на нашем с Левиным энтузиазме. Тираж [часть] “Веничкиного” номера — 150 экземпляров — в продажу не поступил. Мы его раздарили, а часть экземпляров послали в разные библиотеки и в русскоязычные издания за рубежом. Мы даже не знали, существует ли Венедикт Ерофеев в реальной своей ипостаси, или же это чья-то ловкая мистификация. Период застоя в СССР был тогда в самом разгаре, и Запад наводнила продукция самиздата, причем многие авторы по вполне понятным причинам укрывались за псевдонимами. О том, что Венедикт Ерофеев не мифическая, а реально существующая личность, мы узнали гораздо позже. Экземпляр поэмы Ерофеева мы получили в том же 1973 году, летом, в Иерусалиме, перед самым выходом в свет третьего номера журнала, от известного эксперта — Бориса Исааковича Цукермана, ныне покойного. Мы искали хорошую прозу для журнала, и Б. И. Цукерман дал нам то, что превзошло все наши ожидания. Глянцевые листы, на которых “Венин” шедевр был сфотографирован. Вывезли его из СССР на фотопленке. Правозащитник и математик Владимир Гершович сказал мне потом, что это был, вероятно, последний самиздатовский экземпляр “Вениного” шедевра. Остальные — сгорели. За самиздат тогда уже сажали, и правозащитники сжигали весь криминал. Во всяком случае, последующие публикации “Москва — Петушки” — и на Западе, и в России — базировались на нашем тексте. Там даже опечатки были наши. Мы были счастливы, что содействовали появлению в свет гениальной прозы. Само собой разумеется, на этом наша роль закончилась, а к Ерофееву пришла мировая слава. Его стали печатать и грабить все, кто только могли, и особенно преуспело в этом французское издательство Альбен Мишель. В 1976 году я получил из Парижа письмо от г-жи Ирены Делоне. Она сообщила, что получила от Венедикта Ерофеева доверенность, что издательство, выпустившее в свет французский перевод “Москва — Петушки”, отказалось платить Ерофееву, поскольку, мол, права на издание принадлежат журналу “Ами”. По просьбе г-жи Делоне я послал заверенный документ о том, что все права принадлежат Венедикту Ерофееву и его семье, что журнал “Ами” не является коммерческим изданием и абсолютно ни на что не претендует. Я получил от г-жи Делоне благодарственное письмо. К сожалению, с тех пор прошло около тридцати лет, и ее письмо у меня не сохранилось. Я надеюсь, что эти мои показания будут способствовать восстановлению справедливости и издательство Альбен Мишель выплатит, хоть и с большим опозданием, наследникам замечательного писателя всё, что им причитается. Владимир Фромер». (Личный архив В. Ерофеева.)
[224] 1865—1936.
[225] 1925—2016.
[226] 1925—1998.
[227] 1812—1870.
[228] 1896—1958.
[229] 1839—1888.
[230] Ныне относится к Николаевскому району Ульяновской области.
[231] 1850—1905.
[232] Не стоит думать, что Единоверческая церковь, к которой принадлежал священник Алексей Тресвятский и во время крещения Вассы Гущиной был псаломщиком, представляла собой старообрядчество, бунтующее против нововведений и плодящее всё новых и новых «мучеников». Члены общины Единоверческой церкви не скрывались в глухой тайге, не отгораживались от мира. Они просто чуть иначе проводили богослужения. В остальном они были и оставались законопослушными членами Русской православной церкви. Ими признавалось и до сих пор признается верховенство Московского патриархата, то есть его иерархическая юрисдикция. Единоверческие храмы имелись и имеются во многих исторически значимых городах России. В советские годы гонений на религиозные верования единоверческая община пережила то же самое разорение и те же мучения, что и вся Русская православная церковь.
[233] Судьба Александра Венедиктовича сложилась трагически, как и у многих других священников. В начале 1930-х годов он служил в храме в честь Казанской иконы Божией Матери города Ульяновска на бывшей Дворцовой улице. Это был его последний приход. В 1937 году он перенес сложную операцию на ноге и лежал на вытяжке. 11 декабря того же года его, больного человека с привязанным на ноге камнем, арестовали по так называемому «Ульяновскому делу». Он оказался среди шести архиереев, 128 священников, тридцати монашествующих (в основном престарелых монахинь) и шестидесяти мирян, расстрелянных 17 и 18 февраля в подвале Ульяновского горотдела НКВД. Все они якобы входили в «единую общеобластную церковно-монархическую, фашистско-повстанческую контрреволюционную организацию», созданную на бумаге «умниками» из энкавэдэшников. Это была очередная акция по борьбе со старообрядцами и сектантами. «Ульяновское дело» было сфабриковано органами НКВД как одно из нескольких подобных дел в городе на Волге с целью перестать «кокетничать с боженькой». Управлением НКВД был «спущен» в областное отделение план по борьбе с религией. Согласно ему требовалось расстрелять тысячу человек, а осудить на длительные сроки четыре тысячи. Как всегда в таких случаях, план перевыполнили. Расстреляли более полутора тысяч, а репрессировали более восьми тысяч человек, из которых никто на волю не вышел. См.: Косых И. Н., Ястребов В. В. Бог есть любовь: из истории архиерейского служения в Симбирской (Ульяновской) епархии (1832—2016). Ульяновск, 2016.
[234] Районы с суровой природой и малозаселенные, но богатые полезными ископаемыми осваивались постепенно. Первым сигналом для этого шага по освоению природных богатств было постановление Совета народных комиссаров РСФСР «Об использовании труда заключенных в местах лишения свободы и отбывающих принудительные работы без лишения свободы» от 28 ноября 1921 года. Через восемь лет, 13 мая 1929 года, вышло под грифом «строго секретно» постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об использовании труда уголовных арестантов» за подписью И. В. Сталина. А через два месяца после него постановление также под грифом «секретно» Совета народных комиссаров СССР «Об использовании уголовно-заключенных». Его цель была сугубо хозяйственная, связанная «с колонизацией удаленных районов и эксплуатацией их природных богатств путем применения труда “лишенных свобод”».
[235] 1917—2006.
[236] 1873—1924.
[237] Реабилитация Василия Константиновича Ерофеева состоялась через 50 лет — 30 июля 1992 года. Приведу отрывок из «Справки о реабилитации»: «Изучением уголовного дела установлено, что оно возбуждено необоснованно. Поскольку действия Ерофеева Василия Константиновича общественной опасности не содержали, признаков состава преступления в них не имелось, в связи с чем он был арестован и репрессирован незаконно» (Личный архив семьи Ерофеевых).
[238] Из выписки из Следственного дела Василия Константиновича Ерофеева от 3 декабря 1941 года, с которой я ознакомился благодаря Нине Васильевне Фроловой, можно узнать, почему он был арестован. Завхоз колхоза «Путь Ленина», в котором работал шорником Василий Константинович, передал следующие его слова, сказанные якобы в разговоре с ним: «Брось трепать языком, по всему Советскому Союзу одно блядство — довели народ до нищеты». В выписке из дела было отмечено, что арестованный похабно выражался по адресу руководителей ВКП(б) и советского правительства. В частности, он сказал: «Вот, ребята, какое правительство нам навязали. Везде хлеб гниет, а крестьяне околевают с голоду. Разве это правители?»; «20 лет нас дураков морят»; «Всех коммунистов надо расстрелять, тогда будем есть хлеб».
[239] Несколько слов о Рюрикове (1909—1969). Он был внебрачным сыном Сергея Терентьевича Семенова (1868—1922), писателя-самоучки, автора воспоминаний о Л. Н. Толстом. Его биография была типичной для комсомольского, а затем партийного функционера. Проучившись в педагогическом институте Нижнего Новгорода менее года, он стал завотделом, а затем секретарем редакции комсомольской газеты «Труд и быт». Это вторая половина 1920-х годов. В 1930-е годы он был мобилизован на Сталинградский тракторный завод, где совмещал работу прессовщика и электросварщика с выборной должностью секретаря комсомольской организации. В 1931—1932 годах служил в Рабоче-крестьянской Красной армии, а после вступления в 1932 году в ВКП(б) Б. С. Рюриков работал в печати, занимая различные редакторские должности. С первых дней Великой Отечественной войны он находился в качестве военного корреспондента на фронте. Когда Анна Андреевна Ерофеева появилась в его семье, Б. С. Рюриков работал в аппарате ЦК ВКП(б), заместителем заведующего Управлением агитации и пропаганды. В 1949 году был снят с этой должности «за покровительство антипатриотической группе театральных критиков».
[240] 1914—1993.
[241] Филолог Андрей Анатольевич Архипов, знакомый Венедикта Ерофеева с 1969 года, на вопрос Евгения Шталя о Венедикте Ерофееве написал то же самое, что и его сестра. Однако он попытался еще объяснить, почему представление в читающем обществе о Ерофееве как о пьянице неправильно по существу: «Я понимаю дело так (вкратце, конечно). Веничка всегда был погружен в глубокую грусть (об этом все говорят). Когда он смеялся, он как бы выныривал из своей печали. А потом возвращался в нее. Я думаю, что когда-то в ранней юности или в детстве он пережил какое-то ужасное событие или приступ страха, который дал ему увидеть ничтожество, пошлость и гнусность мира и людей. Он давал В[еничке] определенную мудрость пессимизма, определенное превосходство над мелкостью жизни. Алкоголь отгораживал его от этого ничтожества людей и жизни вообще. Но у алкоголя была еще одна “функция”. В[еничка] был по природе сангвиником. Этот сангвинический темперамент то и дело прорывался через его грусть. И я думаю, что В[еничка] не хотел потерять эту грусть, не хотел утратить связанное с ней презрение к миру. И, конечно, алкоголь помогал ему погружаться обратно в страдание. Я видел Ерофеева в разных степенях опьянения или похмелья, но никогда не видел, чтобы его покинул разум: разум оставался трезв. Ну и так далее. Я мог бы продолжить это рассуждение. Важно одно, важно, что он не был алкоголиком. Это примитивное упрощение» (Шталь Е. Н. Венедикт Ерофеев: Писатель и его окружение. М., 2019. С. 27).
[242] Эхо этого события прозвучало в первом произведении Венедикта Ерофеева «Записки психопата». В нем упоминаются имя и фамилия Лидии Ворошниной, бывшей его соученицы по кировской средней школе. Он сидел с ней за одной партой: «И я не радовался в октябре ее “аресту за преднамеренное устройство взрыва” на 3-м горном участке... И ведь это — ее вторая судимость!..» (Ерофеев В. В. Мой очень жизненный путь. М., 2008. С. 20).
[243] 1922—2005.
[244] 1882—1968.
[245] 1887—1965.
[246] 1911—1974.
[247] 1925—2019.
[248] 1896—1981.
[249] 1920—1998.
[250] 1884—1963.
[251] 1881—1972.
[252] 1891—1983.
[253] 1265—1321.
[254] 1904—1969.
[255] Франсуа Мари Аруэ; 1694—1778.
[256] Юрий Романеев, сокурсник Льва Кобякова и Венедикта Ерофеева, подтверждает его мысль: «На второй семестр пришлось всеобщее потрясение: комсорг нашего курса Игорь Милославский прочитал нам доклад Н. С. Хрущева о культе личности Сталина…» (Романеев Ю. А. Мой Радциг. Мой Дератани // Время, оставшееся с нами: [Вып. 3]. Филологический факультет в 1955—1960 годах: Воспоминания выпускников / Отв. ред. М. Л. Ремнёва. М., 2006. С. 210).
[257] 1898—1990.
[258] 1899—1977.
[259] 1936–1957.
[260] Через много лет Пранас Яцкявичус (Моркус), находясь в гостях у Венедикта Ерофеева, похвастался, что «нашел листочек с записанным с его слов “Путешествием вокруг Европы на теплоходе ‘Победа’”, северянинским откликом на мировые актуалии» (Моркус П. Комната, лестница, дом // Про Веничку. М., 2008. С. 67).
[261] Индийский борец за независимость Индии Бал Гангадхар Тилак (1856—1920) в своей книге «Арктическая родина в Ведах» обосновал «Арктическую теорию». Он попытался доказать, что тексты священных книг индусов «Веды» и «Упанишады» описывают астрономические реалии северных широт. Его доводы опирались на аргументы профессора сравнительного богословия и философии Бостонского университета Уильяма Ф. Уоррена, изложенные в книге «Найденный рай на Северном полюсе». По его мнению, происхождение человека связано не с Африкой, а с Арктикой. Большинство современных ученых не поддерживают эту гипотезу.
[262] 1623—1662.
[263] Ныне станция Шпичкино.
[264] 1801—1848.
[265] 1822—1885.
[266] 1817—1875.
[267] 1873—1923.
[268]Шталь Е. Н.